Но моя-то память простиралась
Дальше света в этих небесах.
Там прочла я правду и старалась
Проглотить ее холодный страх.
И теперь, когда тебе открыта
Голубая рана дней моих,
Ты ― мой воин, ты ― моя защита,
Но земля тесна для нас двоих.
Не воспеть ни перстня, ни колечка ―
Ничего на память не брала, ―
Только море. Море у крылечка.
Горсть камней и битого стекла.
Оттого я так теперь богата,
Оттого и ты теперь так щедр ―
Медь рассвета, золото заката
Из твоих неистощимых недр.
Я не та, кто будет врать бесстыже,
Подмалевкой жребий свой марать.
Знаю, знаю, ты намного ближе,
Чем когда был волен выбирать.
Ты хранишь меня теперь чудесно ―
Досветла хранишь ― и дотемна.
Знаю, в небе нам с тобой не тесно,
А земля для нас двоих тесна.
1971