Муравьев М. Н.
Суд Момов

К М. А. ЗАСОДИМСКОМУ


Ты часто, слушая стихи мои с раченьем,
Прочь гонишь от меня прельщающий туман.
Здесь рифмой оскорблен, там смысла опущеньем,
Свергаешь без чинов мной чтимый истукан.
Послушай: я еще являюсь с сочиненьем,
Чтоб случай дать тебе свой править важный сан.

Насмешник греческий, писатель остроумный,
Такую повесть нам оставил Лукиан,
Что будто в день какой-то шумный
Нептун, Минерва и Вулкан
Похвастать вздумали верховностью своею
В художествах: кто лучше из троих
Покажет образец способностей своих ―
И Мома выбрали судьею.
Известно, парень вострый Мом:
Ума имеет он палату
И уж не спустит он приятелю, ни свату,
Лишь только бы блеснуть умом.
Условье сделано, и день суда назначен.
Вулкан к мехам, Нептун во глубину,
Богиня мудрости в Афинскую страну ―
И ну трудиться. Труд удачен.
В условный день, лишь начало светать,
В какой-то роще отдаленной,
В низу Олимпа насажденной,
Изволили мои художники предстать
Суда во ожиданье.

Работу рук своих, Нептун вола привлек;
Минерва ― на столпах великолепно зданье;
Вулканом изваян (возможно ль? ) человек.
Приходит Мом. И что вы, добры люди,
Подумаете ― он учтивость сохранит?
«Твой вол ― прекрасный зверь, ― Нептуну говорит, ―
Но он бы был сильней, рога имев у груди».
Минерве: «Сей фасад
Сияющ и по всем он правилам построен;
Но ежели сосед и зол, и беспокоен ―
Что сделаешь? Нельзя перенести палат».
Впоследок очередь дошла и до Вулкана:
«Вся хитрость во твоем труде истощена.
Но для чего в груди не сделано окна,
Чтоб правду отличать льзя было от обмана?»
Окончен суд, и участь всех равна.
Тогда мои узнали поздно боги,
Что трудно и богам на Мома угодить.

Зачем же критике, пииты! вас щадить?
К чему ваш крик и шум? Судьи должны быть строги.

1772, 1780-е годы