Мир жадно зряч, но сам не видим,
и мы, не зная ни о чем,
мы называем, помним, видим,
лишь озаренное лучом.
И настоящее рожденье ―
попасть на путь, где мчится свет.
Ты в мире шла. В твое движенье
уж проливался блеск планет.
Но слабый. Но теперь попала
ты в самый яркий луч ― в меня,
а я, в честь твоего начала,
еще усилил блеск огня.
Теперь гряди. И мир, прикован
сияньем лика твоего,
не спустит взора, зачарован.
И ты, ты будешь ― божество.
И образ твой, немой и милый,
знай, навсегда я сберегу:
я, ослепляющею силой,
его векам в глаза вожгу.
21. IV и 26. XI. 1905
Петербург
и мы, не зная ни о чем,
мы называем, помним, видим,
лишь озаренное лучом.
И настоящее рожденье ―
попасть на путь, где мчится свет.
Ты в мире шла. В твое движенье
уж проливался блеск планет.
Но слабый. Но теперь попала
ты в самый яркий луч ― в меня,
а я, в честь твоего начала,
еще усилил блеск огня.
Теперь гряди. И мир, прикован
сияньем лика твоего,
не спустит взора, зачарован.
И ты, ты будешь ― божество.
И образ твой, немой и милый,
знай, навсегда я сберегу:
я, ослепляющею силой,
его векам в глаза вожгу.
21. IV и 26. XI. 1905
Петербург