Борису Бета
Весь день читал (в домах уже огни)
Записки флорентинца Бенвенуто.
Былая жизнь манила, как магнит,
День промелькнул отчетливой минутой.
Панама. Трость. Тяжелый жар упал.
С морских зыбей, с тысячеверстных тропок
Туман, как змей, закованный в опал,
Ползет внизу, в оврагах синих сопок.
? Вся ночь моя! ― Его не ждет жена:
Покой судьбы ― ярмо над тонкой выей.
Как та скала: она окружена
И все-таки чернеет над стихией.
Со складок туч фальшивый бриллиант
Подмел лучом морскую площадь чисто.
? Как сочетать ― пусть крошечный ― талант
С насмешливым умом авантюриста?
Бредет сквозь ночь. В кармане «велодог»,
В углу щеки ленивая усмешка…
? Эй, буржуа! Твой сторож, твой бульдог
Заснул давно: на улице не мешкай.
Притон. Любовь. Страдание и грязь
Прильнут к душе. Так оттиск ляжет в глине.
А завтра днем, над книгою, горбясь,
Дочитывать бессмертного Челлини…
Весь день читал (в домах уже огни)
Записки флорентинца Бенвенуто.
Былая жизнь манила, как магнит,
День промелькнул отчетливой минутой.
Панама. Трость. Тяжелый жар упал.
С морских зыбей, с тысячеверстных тропок
Туман, как змей, закованный в опал,
Ползет внизу, в оврагах синих сопок.
? Вся ночь моя! ― Его не ждет жена:
Покой судьбы ― ярмо над тонкой выей.
Как та скала: она окружена
И все-таки чернеет над стихией.
Со складок туч фальшивый бриллиант
Подмел лучом морскую площадь чисто.
? Как сочетать ― пусть крошечный ― талант
С насмешливым умом авантюриста?
Бредет сквозь ночь. В кармане «велодог»,
В углу щеки ленивая усмешка…
? Эй, буржуа! Твой сторож, твой бульдог
Заснул давно: на улице не мешкай.
Притон. Любовь. Страдание и грязь
Прильнут к душе. Так оттиск ляжет в глине.
А завтра днем, над книгою, горбясь,
Дочитывать бессмертного Челлини…