Одного лишь только зверя
Белка в круг не привела:
Жизнь трясине не доверя,
На болото не пошла.
А в болоте, между кочек,
С животом как барабан,
Жил не зверь и не зверечек,
А зверище ― сам кабан!
Ах, прости поэту, муза,
Но сказать я должен всё ж:
Он лежал в грязи… по пузо!
И хорош же был, хорош!
Весь в колючках, в иле, в тине,
Словно бусинки глаза…
И к нему стремится ныне
Чистоплотная лиса.
«Господин кабан, вы спите?»
И в ответ несется храп.
Только тина, словно нити,
Шевелится возле лап.
«Господин кабан, проснитесь,
Всё в грязи у вас пальто…»
Тут болота грозный витязь
Сонно хрюкнул: «Ну и что?
А кому какое дело?
Я не франт и не жених…
Ты, лисица, очень смело
Во владениях моих
Появилась… Ишь ведь ― леди!
Тоже ― рыжая краса!..»
«Я пришла к вам от медведя»,
Отвечает тут лиса.
А с медведем шутки плохи,
Каждый зверь про это знал.
Тут под вздохи и под охи
Встал лентяй и слушать стал.
Но тихохонько лисичка
Кабану в лопух его
Зашептала. Даже птичка
Не слыхала ничего!