ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОСКВЕ
Трамваем «Б» [бэ],/ сквозь все кольцо,
У полого окна поближе,
Люблю смотреть/ в твое лицо,
Москва,/ зажатая в булыжник.
Но не люблю смотреть потом,
В пути,―/ от рынка и до рынка ―
Как проступает/ сквозь бетон
Полуистлевшая старинка.
Нигде не выпирает так,
Как здесь―/ по крайней мере втрое ―
Московских улиц пестрота
С чересполосицей построек.
Нигде не выпирает так,
Как здесь―/ во весь простор натуры ―
Московских стилей чехарда
И крошево архитектуры.
И все-таки, Москва, Москва,
Что стиль домов/ и стилей помесь
Пред тем,/ чтобы тебя в слова
Поймать,―/ с тобою познакомясь!
От Курского, где мелкий сор
Тщедушный ветер/ только тронет
И сор летит под колесо, ―
Я сел/ и не дышал в вагоне.
Непротолченая труба
Телег, подвод,/ ползла навстречу,
А от Таганского горба
Другая/ шла к Замоскворечью.
Везли дрова, чугун, овес:
Москва на ломовом извозе
Стоит ― и ломовой извоз
Весь год/ берет коней на вожжи.
Смотрю ― и словно замкнут рот,
Слова не те, бежит эпитет, ―
Повсюду кожаный народ, ―
Москва похожа/ здесь на Питер.
Смотрю ― и просится хвала ―
Весь дом,/ как солнцем облицован:
Так бьет и хлещет/ блеск стекла
И камня Первой Образцовой.
И вдруг,/ сквозь каменных громад
Протиснутся досадным клином
Одноэтажные дома
С ортодоксальным мезонином.
Коровий вал, Коровий вал, ―
Коровий вал и вся округа ―
Тебя, видать, завоевал
Седьмым экраном/ Джекки Куган!
Коровий вал,/ московский темп
Ты не поймаешь и упустишь
Лишь потому/ и лишь затем,
Что ты ужасно захолустен!
Когда ж и кто/ придет смещать
И чем скорее,/ тем желанней,
Твоих дремучих совмещан
И совмещанские герани?
Коровий вал, ты Чухлома,
Кусок заштатного Зарайска,
Уж ты возьмись/ себя сломать,
Уж ты, товарищ,/ постарайся!
Коровий вал… / Но ― стоп! ― с реки,
В клубке квадратов,/ линий, улиц
Нескладных зданий косяки
Недавней выставки/ блеснули.
А дальше рынок: он стоит ―
Смоленский рынок―/ он заварен
На вкусных живностях своих
И сором по плечи завален.
И сколько крику:/ баба-сбрех
Продаст вам/ баночку сметаны,
Наговорит за двух ― за трех
И зазывать другого/ станет.
И вот ― сады, сады, сады…
Под рысаков/ горячий топот,
Пролетки рвущих растуды,
Пошла/ московская Европа.
Здесь, правда,/ нэпман сел вокруг.
Но нэпман ширится не очень,
Коль/ пионерский лагерь вдруг
Пройдет, ногами молоточа.
Здесь, правда,/ просятся в лубок
Московских ванек чудо-щеки,
Зато дома идут гурьбой
В пять этажей/ до Самотеки.
А за Европою опять
И Азия/ и день вчерашний,
За пядью уступая пядь,
Маячит Сухаревой башней.
Но будет день―/ придет и он,
Когда/ неразлучимой тройкой
Стекло, железо и бетон
Взлетят/ над башенной постройкой.
В тот день,/ советская страна,
Мы будем больше не одни ― и
«Все флаги/ в гости будут к нам«,
Но красные, а не иные.
Четыре станции в кольце.
Весь путь―/ сплошное закругленье.
И вот мелькает на конце
Налево Курский―/ в углублении.
А рядом―/ много мастерских,
Живителен по стали постук,
Грудные клетки широки,
И широки/ ступня и поступь.