О родина, родина,
дух неистовых лип,
шиповника шип,
травы-травинки,
были-былинки
и пути-тропинки ―
ФЕЛЬДШЕРИЦА
для каждой животинки.
В скале, вижу, впадина.
ЛИЗА
Гадина, гадина
шмыгает юркая.
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Кругом окурки,
идет душок.
ЛИЗА
Уж не из ада ль?
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Скорее падаль,
но только дугою.
ЛИЗА
Радугою, радугою
кровоподтек,
верно, от гадины.
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Верно отгадано.
Все лицо в ссадинах,
очень пестро,
а на шляпе перо.
ЛИЗА
Но не павлинье:
линия синяя.
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Это не все равно ль?
Цвет вообще есть ноль.
ЛИЗА
А очертания?
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Стоят внимания:
юноша дохлый
и запах серы,
раны засохли.
ЛИЗА
Раны без меры!
И мое же подобие
ему надгробие.
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Претензии тоже!
Ничуть не похоже.
ЛИЗА
Боже, о Боже!
Дальние, предальние,
вечные, как типы,
льются облака
в купол темно-синий
гул журчит осиный
вкруг цветущей липы.
Вниз, ослепителен,
валится света сноп,
все ж он пленителен,
мир, этот пестрый гроб.
Кем так раскрашенный,
в башне ль вчерашней?
Слышишь ли ты меня
иль ты уж выше дня?
К этим вернись местам,
здесь место есть мечтам,
здесь, а не там.
ЗЕРКАЛО
Я приложено к устам,
но светла моя поверхность.
КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
Слава, слава,
Зимняя канава!
ЛИЗА
О звук слов!
Небесная мгла
меня облегла.
ЗЕРКАЛО
Воле кувз о,
алгм,
лыл псад лыб.
ФЕЛЬДШЕРИЦА
Наконец-то язык не барский,
не бессильно-салонный,
а исконно-русский, русско-татарский,
закаленный и непреклонный.
Широка и глубока
моя матушка-река,
то есть Зимняя канава.
КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
Слава, слава!
ЛИЗА
Не мешайте,
слушать дайте.
На загробнейшей постели
пусть покоится, пока
облака да облака.