― 5 —
Солнце бьет лучом косым,
насекомых череда,
переливная слюда,
и несется и мелькает
и неудержимо тает,
сетку мелкую творя
неосмысленно и зря.
«О ты, вечерняя заря» ―
вверху разучивает кто-то:
там все забава, не работа,
скользнули скороходы гамм
по розо-облачным снегам,
а здесь, у позлащенных вод,
им подражает хоровод
вполне бездействующих лиц:
певуча лучшая из Лиз,
воздушен унтер нелюдимый.
В преувеличеннейшем гриме
все, даже кучер-симпатяга.
Буфф или seria ― все благо,
да неспроста бывает дан
и масленичный балаган.
Но где же акт последний, пятый?
Лишь парк кругом, обломки статуй,
а то, что заросли аллеи,
делает парк еще милее.
Пойдем, пройдемся, там безлюдно.
Как трудно жить, и все ж как чудно!
Сквозит приветливая мгла,
в деревьях сок внутри ствола
течет, не думая о небе.
Он соли горькие земли
до самой кроны подымает,
и горечь в воздухе играет
и просится к тебе в окно.
О как в нем все отражено!
Оно, закатом быв озарено,
столь обольстительно блистает,
что в город городок бросает,
и невещественный поток
вновь сердце бедное увлек.
Пронизан город мне родной
мечтой немыслимой одной,
иному, может, неприятной,
но пламенеющей, закатной.
Оно―/ что, сердце иль окно?
Не все ль равно!
Оно светло, светло стекает
и никого не упрекает:
что делать, такова природа,
это существенность, не мода,
если угодно, это Рок.
Да, разыгрался ветерок,
наполнились движеньем травы,
склоняясь влево или вправо,
но ветр бессилен: от земли
неотторжимы их скитанья,
прощанья нет, лишь до свиданья.
И в чаяньи осушествленья
прозрачно и каплеобразно,
словно из ангелов вино,
светло мне падают на дно
еще не бывшие созданья,
невольно с небом заодно.
Но дождь проходит стороною,
ясное небо надо мною,
оно синеет ненапрасно:
и миновенье, и виденье,
и самый воздух ― все прекрасно,
все как залог разнообразный,
что будет, будет совпаденье,
нечаянное воплощенье
слов вроде «я» и «ты» и «ты».
Как много стало высоты!
Солнце бьет лучом косым,
этот от земли отрыв
вечностранникам простым,
внутренне всегда босым,
и не страшен, и не нов,
и не нужен, и не важен,
но зато весьма украшен,
как поток бывалых снов,
заблудившихся средь слов,
смысл которых не погашен.
«Слов» и «снов» дает слонов
появленье среди пашен.
О куда с тобой зашли мы,
в край чужой, на край земли ―
все становится вдали,
даже собственное сердце
или прежняя душа.
Окружились ореолом,
переливчато-веселым,
и летят, легки, легки
из сердец и душ клубки.
УНТЕР
И все далее мчаться
в чистоте простоты,
но к тебе обращаться
мне на вы иль на ты?
ЛИЗА
Неотвратный, неотвратный
я свершаю путь обратный,
чтобы жить среди психей,
не удерживай, Друг ратный,
эй, дорогу дай мне, эй!..
1933-1936