Для густых бровей,
как шутил отец,
ты кормила меня икрой.
Заточи мой слух,
расплети крестец
и небольно глаза закрой.
Я дышал в тебе,
продышал пятно
и увиденным был прельщён.
Да гори оно,
воскресай оно
хоть из пепла, а я при чём?
Для густых бровей,
как шутил отец,
ты кормила меня икрой.
Заточи мой слух,
расплети крестец
и небольно глаза закрой.
Я дышал в тебе,
продышал пятно
и увиденным был прельщён.
Да гори оно,
воскресай оно
хоть из пепла, а я при чём?