По голубому океану,
где трепетал мой тихий парусник,
качались чайки с бури, спьяну,
влачась клочками гребней яростных.
Иной мы ведали покой,
где череп скалила луна,
где распускался над рекой
вечер, тихий, как океан.
Друзья, пройдет когда-нибудь
мое пожизненное тленье,
и я, вобравший мира муть,
смеясь забуду песнопенье.
Где превосходный синтез творчества?
Где легкая рука реки? ―
когда пловец конечно корчится,
кляня спасательные круги.
Как мне легко подобьем вальса
вертеть застой своей крови,
когда с любимой о любви
свидетель дней моих шептался.
Как мне легко в рудой рябине
ловить отрепья темперамента,
когда уста в уста беспамятно!
― А я-то? ― легок на помине.
Купайся милая люцерна,
дрожи у серенькой сирени,
где двое думают наверно,
что мир оставил их на время.
Я лег на океаны луга,
на белый парус поселенья.
Мои друзья? ― искал я друга,
жизнь провел, как привиденье.
11.I.33