По взморью рыжего заката
невольничья волна коров
катилась. Тенью был закатан
домов просыпанный горох.
Я шел из леса по тропинке.
По ветру вечер на мази́
холодным телом, без запинки
большую реку доносил.
Сжимались сумерки. Из дупел
гнилых теней текло сырцой:
как паутиной на лицо,
мрак похотливо щеку щупал.
Тут понял я: как ни верти,
а начинают брать на мушку
деревья. Зверем взаперти
я оглянулся. ―/ ― Потому что
росло громадное волненье
вечерней осени. / Полнее,
чем требухой галантерея,
подвальный лес,
на синем вечере серея,
открыл деревья.
5. IX. 1924