ПОЭТУ
Не подвиг бывает предпринят,
Когда, под влияньем шлеи,
Подумает и отодвинет
Запетую нитку любви.
Он понят. И в нём ничего нет
Такого, чего нет в других.
Он не закричит, не застонет ―
Доверчив, сконфужен и тих.
А голос божественно свежий
Бессмысленно радостных птиц
К нему залетает всё реже,
И он говорит ему: «цыц!»
Он ― странен, как старый крестьянин
Поблизости с конферансье ―
Любой пустяковиной ранен
В своём раскалённом житье.
Как карканье древней Кассандры,
Всё ― тянет в безвестную тьму,
Всё давит… Хотя оркестранты
Поют славословья ему.
II. 1947