В ласковый лак,
лад юношеской луны
пела по тракту арба на волах.
Степь? Ночь? ― Хоть бы хны.
В пыльном лунном навесе
летнюю землю колесили
сангвинические поводья на месте
цыганских, слабосильных.
Конокрадской-то ночи люб
по звезды, по ягоды
за ночи, за годы
запыхавшийся, милый люд.
И звезды ам пили-пели
по-сербски,
откидываясь пушком вербы
по сердцу:
и ты там мед ― пиво ―
по губам?
И ты
серебряный серп
луны
ивой
мягкосердой
купал ― покупал?
4.III. 1924