Окуджава Б. Ш.
Детство («Синело утро. Было рано…»)

Синело утро. Было рано.
Москва измученно спала.
Вдруг в окна
      сквозь двойные рамы

послышались колокола.

И я взглянул на небо в страхе:
там,
  сквозь туман,
        издалека

ломились черные монахи…
А это были облака.

Колокола. Мороз по коже.
Горели грешники в аду.
И где-то мыкался прохожий
у Саваофа на виду.

… Я был послушный и неслышный.
Про Бога нянька мне врала.
Грозилась чертом и Всевышним
и в церковь кланяться звала.

Да, знать, врала она без меры,
переборщила сгоряча…
… Шли по Арбату пионеры,
шли, в барабаны грохоча,

и что-то пели про картошку,
про пионерскую еду,
и я глядел на них в окошко
у Саваофа на виду.

А Бог мигнул мне глазом черным
так, ни с того и ни с сего,
и вдруг я понял: это ж дворник
стоит у дома моего.