Лови. Лови! и вороная в мыле.
Под деревом зевака с узелком.
В канаву человека повалили,
И кто-то в лоб ударил каблуком.
Мы с детства привыкаем и не плачем ―
И Шиллер, и влюбленность, и закат,
А рядом эта сволочь над лежачим ―
Подумай, до чего же мир богат.
Вот и теперь ― ни выстрела, ни стона,
Надолго ли ― не знаю: ночь ясна.
Поля по обе стороны вагона,
И женщина с цветами у окна.
1922
Под деревом зевака с узелком.
В канаву человека повалили,
И кто-то в лоб ударил каблуком.
Мы с детства привыкаем и не плачем ―
И Шиллер, и влюбленность, и закат,
А рядом эта сволочь над лежачим ―
Подумай, до чего же мир богат.
Вот и теперь ― ни выстрела, ни стона,
Надолго ли ― не знаю: ночь ясна.
Поля по обе стороны вагона,
И женщина с цветами у окна.
1922
