Мне снилось: я бреду впотьмах,
И к тьме глаза мои привыкли.
И вдруг ― огонь. Духан в горах.
Гортанный говор. Пьяный выкрик.
Вхожу. Сажусь. И ни один
Не обернулся из соседей.
Из бурдюка старик-лезгин
Вино неторопливо цедит.
Он на меня наводит взор.
(Зрачок его кошачий сужен).
Я говорю ему в упор:
«Хозяин! Что у вас на ужин?»
Мой голос переходит в крик,
Но, видно, он совсем не слышен:
И бровью не повел старик, ―
Зевнул в ответ, и за дверь вышел.
И страшно мне. И не пойму:
А те, что тут, со мною, возле,
Те ― молодые ― почему
Не слышали мой громкий возглас?
И почему на ту скамью,
Где я сижу, как на пустую,
Никто не смотрит?.. Я встаю,
Машу руками, протестую ―
И тотчас думаю: «Ну что ж?
Итак я невидимкой стала?
Куда теперь такой пойдешь?» ―
И подхожу к окну устало…
В горах, перед началом дня,
Такая тишина святая!
И пьяный смотрит сквозь меня
В окно ― и говорит: «Светает…»
12 мая 1927