Жизнь моя на середине, хоть в дату втыкай циркуль.
Водораздел между реками Юга и Севера ― вынутый километр.
Приняв его за туннель, ты чувствуешь, что выложены впритирку
слои молекул, и взлетаешь на ковш под тобой обернувшихся недр.
И вися на зубце, в промежутке, где реки меняют полярность,
можно видеть по списку: пары, каменюги и петлистую нефть.
Ты уставился, как солдат, на отвязанную реальность.
Нефть выходит бараном с двойной загогулиной на тебя, неофит.
Ты ли выманил девушку ― нефть из склепа в сады Гесперид белым наливом?
Провод ли высоковольтный в купальню упал, и оцепенело кино?
Оседает труба заводская в чехле под направленным взрывом.
Нефть идет своим ходом глухим, вслед за третьим, которого не дано.
С этой нефтью, как с выпуклым зеркалом, ― словно игры с орлом без перчатки:
ты качаешься ― ближе и дальше ― от клюва его увильнув.
Не дает разойтись на заблеванной синей вагонной площадке.
И похожи, как две капли нефти, капля нефти, бассейн с хуссейном и Лувр.
Ты прошел эту стадию на цыпочках по указке аравийского властелина,
ведомый за волосы по отвесу, где выжить не предполагал.
Стоя на кадыке, а проверить ― на точке плавления парафина,
ты вцепился в барана подземного и ― ввинтил ему по рогам.
Как кувшины, в кладовую тьму уходя, острые ставят на ней пятерки,
ободками вещей в моей жизни запомнилась первая треть.
Скрыты убийцы, но их ребристые палки, как неонки, оттеняют подтеки.
Пальцы Тюльпа бродят по моргу, тычут в небо и находят там нефть.
И когда она вышла на волю, применила с черня она онемение,
так светлеет песок под стопой и редеет после взрыва толпа.
Перебежки ракушек и вспышек под серпами затмения,
наползание почв крупным планом… И ты понял, куда ты попал…
Ты бы в бочке белил ее утопил, но ответил ее абсолютным безделием,
ты прервал свои поиски и отключил зеркала в непохожих вещах,
и пока она медленно шарит, подобно в Бермудах бессвязным флотилиям,
осторожно, как иглы меняют в отхожих местах,
и пока она ставит баррель на баррель свои желтоватые башни,
и пока она на веревочке водит самонапрягающееся слепое пятно
серебристых хранилищ, схлопнувшихся в направлении внешнем,
и пока на изнанке твоей лобной кости она пробегает диалоговое окно,
и пока ее пробуют пальцем татары и размазывают по скулам,
и цивилизации вязнут в ней, как жучки, попавшие в интернет,
пока мы приклеиваем лепестки на носы, валяясь по нефтью залитым скалам,
и пока постель наша пахнет нефтью, что ― удвоенный бред,
и пока в длинном платье с высокой прической ты похожа на ложку ―
так наивно срисую, ― пока чувствуешь под каблуком нефтяной запас,
пока царствуешь, злясь на себя, существуешь, царапаешься немножко, ―
разновес расстояний ― в пользу нефти, разделяющей нас,
там где реки друг к другу валетом слушают колокольцы Валдая,
пока сон заставляет жевать стекло, но следит, чтоб его ты не проглотил,
сердцевина Земли тебя крутит на вагонных колесах, сама собой не владея, ―
нефть подступает к горлу. Ее на себя тянет, к ней жмется прибрежный ил.