Ты захотел ― и стал моей судьбой:
О сумерках скудеющего міра,
О пламени Платона и Шекспира
И о себе я говорю с тобой.
Мои друзья (из них почти любой ―
Язвительный насмешник и придира,
Чьи козыри ― издевка и сатира)
Знать о тебе хотят наперебой.
Им предаю тебя в дыму кофейни
За болтовней о скачках, о Бернштейне,
Но и тогда мы все-таки вдвоем.
Лишь по ночам, без ширмы и без маски
Сонетные замешиваю краски
И мучаюсь в отсутствии твоем.
14. XI. 1972
О сумерках скудеющего міра,
О пламени Платона и Шекспира
И о себе я говорю с тобой.
Мои друзья (из них почти любой ―
Язвительный насмешник и придира,
Чьи козыри ― издевка и сатира)
Знать о тебе хотят наперебой.
Им предаю тебя в дыму кофейни
За болтовней о скачках, о Бернштейне,
Но и тогда мы все-таки вдвоем.
Лишь по ночам, без ширмы и без маски
Сонетные замешиваю краски
И мучаюсь в отсутствии твоем.
14. XI. 1972