Давай скорее глаз метнем,
послав его ракеткою,
взглянуть, что будет за плетнем,
за этой летней сеткою.
Среди взлохмаченных лугов
речонка всклень валяется
и выскочить из берегов
нахально похваляется,
грозит созданье затопить
и с мироподозрением
предметы кроткие убить
духовным озарением.
Не всем кудахтать за плетень
надсевшейся наседкою.
Не тыном огорожен день,
а теннисною сеткою.
Играй же яблоком в лапту
и вольною орбитою
пошли его за грань-черту
невидимою битою.
Что принесет он, этот плод?
Какую прелесть сладкую?
Что он увидит и найдет
за собственной сетчаткою?
За оком некое Оно.
Быть может, и не мед оно.
Сучок ли, лыко иль бревно ―
мне это, право, всё равно,
коль помнить старости дано,
как взор ломил свое окно,
и как игралось нам давно,
и сколько было метано.
начало февраля 1960 ― 2 июля 1966
послав его ракеткою,
взглянуть, что будет за плетнем,
за этой летней сеткою.
Среди взлохмаченных лугов
речонка всклень валяется
и выскочить из берегов
нахально похваляется,
грозит созданье затопить
и с мироподозрением
предметы кроткие убить
духовным озарением.
Не всем кудахтать за плетень
надсевшейся наседкою.
Не тыном огорожен день,
а теннисною сеткою.
Играй же яблоком в лапту
и вольною орбитою
пошли его за грань-черту
невидимою битою.
Что принесет он, этот плод?
Какую прелесть сладкую?
Что он увидит и найдет
за собственной сетчаткою?
За оком некое Оно.
Быть может, и не мед оно.
Сучок ли, лыко иль бревно ―
мне это, право, всё равно,
коль помнить старости дано,
как взор ломил свое окно,
и как игралось нам давно,
и сколько было метано.
начало февраля 1960 ― 2 июля 1966