Зиждитель мира, я взираю,
как ночь от краю и до краю
в тиши звездами мельтешит,
морозной пылью порошит.
Я пережил эоны странствий,
но утвердил бесстрастный трон,
я, проносившийся в пространстве,
ничем не тронутый нейтрон.
Я точка, ставшая восстаньем,
я искра, скрытая в кремне.
Но отчего так вечно мне
над закругленным мирозданьем?
Не скрипнет у Вселенной ось.
Я точка, безответной ночью
стремящаяся на авось
к законченному многоточью.
По тяготенью иль со скуки,
как миллиардные шары,
как вымирающие звуки,
едва встречаются миры.
Каким же восклицаньем ночь я
с оси невидимой сверну?
Я точка, рвущаяся в клочья,
чтобы размыкать тишину.
Но небо над ночами немо,
и, памяти не шевеля,
как непонятная фонема,
ко мне доносится Земля.
17 марта 1957 ― 11 марта 1966
как ночь от краю и до краю
в тиши звездами мельтешит,
морозной пылью порошит.
Я пережил эоны странствий,
но утвердил бесстрастный трон,
я, проносившийся в пространстве,
ничем не тронутый нейтрон.
Я точка, ставшая восстаньем,
я искра, скрытая в кремне.
Но отчего так вечно мне
над закругленным мирозданьем?
Не скрипнет у Вселенной ось.
Я точка, безответной ночью
стремящаяся на авось
к законченному многоточью.
По тяготенью иль со скуки,
как миллиардные шары,
как вымирающие звуки,
едва встречаются миры.
Каким же восклицаньем ночь я
с оси невидимой сверну?
Я точка, рвущаяся в клочья,
чтобы размыкать тишину.
Но небо над ночами немо,
и, памяти не шевеля,
как непонятная фонема,
ко мне доносится Земля.
17 марта 1957 ― 11 марта 1966