Нет, не могут быть часы новей ―
не старея, время обнажают.
Слезы вытирая, сыновей
матери в дорогу снаряжают.
И навешивают груз судьбы ―
на плечо отцовскую котомку,
чтобы легче кончить срок ходьбы
покидающему дом потомку.
Добрый материнский хлеб в суме
тощих плеч, уж верно, не оттянет.
День пройдет, и в тесной полутьме
кус прощальный зацветет, завянет,
плесенью забвенья порастет,
станет двадцатифунтовой гирей.
Сын далекий испытает гнет
в непроглядном и несметном мире.
А когда порвет тугую нить
неудач, бессонниц и нелепиц,
радостно бывает преломить
встречи с матерью пшеничный хлебец.
17 декабря 1940