Облак на небе висит,
а за ним огонь бежит…
И вечерней крови зной
над небесной кривизной
в душных кленах ходит снова.
Облак, облак подвесной,
весь пронизанный весной,
ты ль бежишь от расписного,
золоченого огня,
или тень ― твоя основа
пролетела чрез меня?
Без улыбки и без злобы
я гляжу, как бы шутя,
крупноглазый и безлобый ―
философское дитя.
И в поту тоски ребячьей
думу легкую храню,
счастлив тем уже, что зрячий,
что гляжу вослед огню.
Ах, я знаю, что от зною
мне не деться никуда,
но я всё же не открою
мнений детства никогда.
11 февраля 1934
а за ним огонь бежит…
И вечерней крови зной
над небесной кривизной
в душных кленах ходит снова.
Облак, облак подвесной,
весь пронизанный весной,
ты ль бежишь от расписного,
золоченого огня,
или тень ― твоя основа
пролетела чрез меня?
Без улыбки и без злобы
я гляжу, как бы шутя,
крупноглазый и безлобый ―
философское дитя.
И в поту тоски ребячьей
думу легкую храню,
счастлив тем уже, что зрячий,
что гляжу вослед огню.
Ах, я знаю, что от зною
мне не деться никуда,
но я всё же не открою
мнений детства никогда.
11 февраля 1934