ОПЕРА
Шуб и шапок шумный шабаш,
чертов холод у подъезда,
ты влюблен и в смех и в хохот
милой спутницы в мехах.
На сто верст мороз, и кони
робко трогают копытом
камень мерзлый и певучий
на трескучей мостовой.
Шуб и шапок шумный шабаш!
Лампы в судорогах виснут.
Снег блестит на дыбе света
ослепительно, как грех.
Ты влюблен в ее улыбку:
о, серебряная мелочь
смеха девушки кудрявой
счетом на десять рублей.
Этот смех пятиалтынный
спрячешь ты в карман жилетный,
где и сердце, и другие
документы бытия.
Ночь Вальпургиева, что ли?
Деву звать не Маргаритой?
Ты влюблен без декораций
и поешь совсем как Фауст.
Ночь Вальпургиева это,
ночь пурги ― и лезут шубы,
размахавшись рукавами,
продираясь сквозь мороз.
В рай трехъярусный стремятся,
в парадиз тысячеместный,
где блаженный пот искусства
смешан с запахом духов.
И тебе туда же надо
со своею Беатриче,
в эти ангельские хоры,
в эти адские круги,
а услужливые черти
за бумажные червонцы
пару свежих индульгенций
без кривляний продадут.
31 декабря 1935 ― 28 апреля 1940