С места срывается пресс-папье,
и начинается бытие.
И продолжается: кабинет.
Он как бы есть и как бы нет.
От глаз отваливается стена,
и приключается: вышина.
Деревья суют носы везде,
лучи плывут от звезды к звезде,
и спичечный крик Полярной звезды
я уношу в стакане воды.
Я мореплаватель, и в стакан
со стуком валится туман.
Плывет Магеллан, огибая свет…
Он как бы есть и как бы нет.
Листвой оголтелой гремят корабли,
рукам обещаны журавли.
Издали мчится возглас окна,
и приключается: вышина.
О, металлический стук планет!
Он как бы есть и как бы нет.
Вот и душа вверх дном блестит.
Ветер картою шелестит.
Вешают мир на точных весах:
как бы не спутаться в голосах!
Падает на пол кабинет;
он как бы есть и как бы нет.
21 сентября 1933 ― 22 апреля 1941
и начинается бытие.
И продолжается: кабинет.
Он как бы есть и как бы нет.
От глаз отваливается стена,
и приключается: вышина.
Деревья суют носы везде,
лучи плывут от звезды к звезде,
и спичечный крик Полярной звезды
я уношу в стакане воды.
Я мореплаватель, и в стакан
со стуком валится туман.
Плывет Магеллан, огибая свет…
Он как бы есть и как бы нет.
Листвой оголтелой гремят корабли,
рукам обещаны журавли.
Издали мчится возглас окна,
и приключается: вышина.
О, металлический стук планет!
Он как бы есть и как бы нет.
Вот и душа вверх дном блестит.
Ветер картою шелестит.
Вешают мир на точных весах:
как бы не спутаться в голосах!
Падает на пол кабинет;
он как бы есть и как бы нет.
21 сентября 1933 ― 22 апреля 1941
