Я в город обмакнут душою, как в каменный омут.
И, капельку мути на кончик пера подцепив,
я ринусь к бумаге слепой и просторной, как память,
и кляксою шлепнусь на умную белую гладь.
В уме рассветает. Петрополь, Петрополь, Петрополь!
Ты рухнешь не прежде, чем трижды прокличет петух.
Не зодчий, а демон слагал туманные камни
в холодные строгие строфы проспектов твоих.
В уме рассветает. И мглы растворились ворота,
и серой улыбкой открылись мне лица домов.
6 января 1944―1965
И, капельку мути на кончик пера подцепив,
я ринусь к бумаге слепой и просторной, как память,
и кляксою шлепнусь на умную белую гладь.
В уме рассветает. Петрополь, Петрополь, Петрополь!
Ты рухнешь не прежде, чем трижды прокличет петух.
Не зодчий, а демон слагал туманные камни
в холодные строгие строфы проспектов твоих.
В уме рассветает. И мглы растворились ворота,
и серой улыбкой открылись мне лица домов.
6 января 1944―1965
