Как только мне помыслится о тленьи,
как мысли распахну ― так пустотой пахнет.
До глупости видно на небе просветленье,
до черствости видны в деревьях разветвленья,
а славная весна девически вздохнет.
Отчетлив каждый час, скупой и невозвратный,
глаза на всё и вся разинуты, что рты,
и к радости и к грусти многократной
гляжу на бедной комнаты квадратной
простые, тычущиеся черты.
Окно в прямых углах. И изо всех квартир
по сходным ценам милый вид на мир,
а сей последний доведен до точки.
Вон тополя шагают по цепочке,
выбрасывая по команде почки.
У каждой Божьей вещи свой ранжир,
своя огромная нивелировка.
И надобна великая сноровка,
чтоб чохом всё кишащее в весне
свесть к лучевой линейной прямизне.
И как подумаю! И, походя коря
былое тем, что нам казалось лживо,
я говорю: эпоха дикаря
была, быть может, менее правдива,
зато в ней жило всё и было в диво.
11 июня 1946