Май ударил на славу, и зелень забила.
Водометами встали вокруг дерева,
и, как тучи собравшись, как древняя сила,
по лугам разразилась густая трава.
Громовые раскаты реки издалека
доносились и вновь исчезали вдали,
где дождя от земли возносилась осока,
где дожди как грибы, как ромашки росли.
Май ударил по окнам. Стаканы звенели,
и черемухой к чаю несло да несло.
Где-то плавала лодка, стучася о мели,
и, в воде спотыкаясь, ломалось весло.
О, как мучилось зренье: что выбрать получше?
А меж тем ― всей весны молодые творцы, ―
собираясь в поющие нежные тучи,
по скворешням, как град, рассыпались скворцы.
Било садом наотмашь, и, как в лихорадке
сотрясаясь, росли и крепчали дубы.
Май ударил на славу в слепом беспорядке,
май ударил по окнам, по веткам судьбы.
Этим вечером, влажным от счастья и ливней,
приоткрытым, как розовый девичий рот,
мне живется по-птичьи и даже наивней,
и рекою далекою катится год.
Вот парным молоком и туманом качаться
начинают луга от ближайшей версты,
и заря по холмам сходит к речке купаться
и в просторную влагу влагает персты.
А потом по немому, как месяц, условью,
замыкая в круг запахов тени и день,
темнолистой, ночною, горчащею кровью
хлынет темною массою в окна сирень.
31 мая 1934 ― 29 сентября 1935