ТИФ
Стена, как мяса кус, темнея и стеная,
отпала от плеча… / Костлявая луна ―
настенная игрушка костяная,
и все-таки ― подушка и стена.
И все-таки: стеклянный склянок бой,
и все-таки: лекарства час прозрачный.
Дежурит тень, обход свершая мрачный,
на кафелях от стрелки часовой.
На страже с полночи страстной отпетых рота.
Штыки блестят и в складках спит шинель.
Сознанье с шумом вышло за ворота,
мигренью мучится от топота панель.
Всё тело ― в ниточку, ресницей, узкой бровью…
У простыни бессонное лицо.
А с улиц хлещет взорами и кровью
и в вихре глаз шатается крыльцо.
Смешно сказать, что, веки отдирая,
как на чужой ладони видишь грудь,
и странно знать, что глаз с другого края
на самого себя пытается взглянуть.
О зренье в плоскости простынь и тела!
В стеклянной трубке скачет вверх тепло.
Сознанье вдаль по улице ушло,
и скудное пространство опустело,
в своем безмолвии предметов лишено…
Я вижу, что меня осталось мало.
В термометре со звоном сердце пало,
и чуждая рука просунулась в окно.
11 ноября 1936 ― И сентября 1940