Вокруг собираются рыла да рожи,
и вдруг как нагрянут всё хари да морды!
Своя же той тьмы многоликой дороже,
и прячь в саквояже умов натюрморты.
Уносится мир на шумливых колесах,
Вселенная ищет местечка в вагоне.
Но так же нетленны страданья в колоссах,
которым бежать от поганой погони.
Погоня ― как то, чего, может, и нету,
как черный огонь в беспросветной темнице.
Ваятели мнут, словно глину, планету,
и длинная жизнь нам всё снится да мнится.
И если не стану, не буду, и если…?
Ужели живем мы всю жизнь по условью?
И весь ли исчезну? Иль частью? Но здесь ли,
от честного страха прильнув к изголовью
постели, где рядом надежда слепая
и схимница-вера с дрожащею свечкой?
И, стиснувши зренье и губы слипая,
мне хочется жить, хоть у Бога за печкой.
19 декабря 1940 ― 18 сентября 1947