Заря плывет, взметая весла,
мигает ветер меж дерев.
Кружится лес, звуча на версты,
как нарастающий напев.
Моргают жалобные птицы,
по-женски их наивен всхлип.
И мглы навязчивые спицы
снуют среди воздушных глыб.
Рука плывет и бредит ночью
вдоль остывающего лба,
бередит жизнь, и вот воочью,
как громы, шествуют гроба.
Играй, душа, ломая пальцы
и запрокидывая сны!
Деревья, времени скитальцы,
в бред губ вечерних включены.
Когда бы ничего не трогать,
не прикасаться ни к чему!
Но согнутый, как фуга, локоть
облокотился в полутьму.
Так не играй! Растет до боли,
до темноты в глазах напев.
Помимо нас, помимо воли
судьба мелькает меж дерев.
И, весла тихо осыпая
на твой задумчивый висок,
заря, как песенка слепая,
зарылась в роковой песок.
1930?