Свидетели великих потрясений
Заговорят. Через десятки лет,
Когда следы глубоких разрушений
Трава затянет, явится поэт.
В какой стране, не ведаю… Овидий,
Гюго иль Пушкин, гете иль Шекспир,
Он из рядов людских неслышно выйдет
И, как свое наследство, ― примет мир.
Все пепелища, все воспоминанья,
Земли чудовищно изрытый лик,
И мертвецов сухие показанья,
И кинопленки яростный язык ―
Он все возьмет. В спокойном полумраке
Большого города, где дышит сон,
Вообразит летящий с неба факел
Сырую тьму убежищ, тихий стон.
О мужестве и верности любимых,
О доблести суровой матерей ―
Прочтет он в письмах, бережно хранимых,
Залитых кровью баснословных дней.
Задумается он, как жили люди,
Как для отчизны жертвовали всем…
И сердце дрогнет в нем, и это будет
Прекраснейшая из людских поэм.