ГЕРРИТ ЭНГЕЛЬКЕ
БЕТХОВЕН
До уха мощных труб госнулся гуд, ―
Воспрял я к тем звукам, что дрожали.
В них ледниковые олени ржали
Навстречу грозно дальнему врагу.
Там он стоял! На высочайшем пике
Трубил он, гневный, ― мощный, он трубил,
Распространяя гул и свет великий,
И чудом звуков мозг мой подавил.
Я в бездне был на самом дне,
И рот открыл я в полусне.
А звук все бух, и пух, и пух;
Мутился в зыби шаткий взор,
И был разрушен громом слух,
И задрожали скаты гор.
Впились друг в друга облака,
И буря потрясла скалу,
Она смывала старика
С гигантской кафедры во мглу,
И к свету тьма была близка.
И грозно грохот грома грянул,
Но тверд властитель звуков мировой,
Воронку скал он проникал трубой,
И звук страшней оттуда эхом прянул.
А великан трубил…
Но молния пронзила мглу,
И в первый раз ударил гром в скалу,
И сбил
С вершины человека.
О, трубный треск!
Небесный блеск!
О, звуков звук, о, плесков плеск…
Где было все? Где сам я был?