КНИГА ВОЙНЫ
Мой друг, ты раздавленным глазом глядишь,
Похожим на око подбитого зайца, ―
Таким и холодный предатель глядит,
Когда он расстрелян.
Двенадцать мы лет против ветра боролись вдвоем,
Делили без спора и книги и хлеб,
И в школе сидели за тем же столом;
Стучалась к двоим одновременно в дом
Нужда; и отраду в ученьи одном
Мы черпали, друг, ― и взор твой ослеп.
Поэтому в трауре идет твоя мать,
Скользит она в сутолоке, с унылым рыданьем;
Поэтому младшие братья и сестры твои
Так рано знакомиться стали с невзгодами чадными жизни,
И с властною смерти косою.
И ложе пустует в каморке твоей,
Пустует и место твое за обедом;
Поэтому, так как никто тебя больше не ждет,
Седая, печальная мать твоя тихо бредет.
Ты мог бы и корнем, и семенем быть,
Упорным ростком в бороздах новой жизни,
Отцом бородатым прелестных детей,
Но поле, что болью распахано было, тебя погубило;
Но поле, что кровью удобрено было, тебя поглотило;
И сеятель мудрый и вечный тебя растоптал.
Кто смеет тебе говорить о чьей-то вине?
Ты семенем был бы, и мог бы родителем быть.