ВРЕМЯ
Ода господина Томаса
Рука Урании пространство измеряет,
О время! дух тебя единый постигает,
Невидимый поток веков, и лет, и дней,
Доколе я тобой во гроб не увлекуся,
Узреть тебя остановлюся,
К могиле преклонясь, согбен рукой твоей.
Но кто ж откроет мне часов твоих начало,
То узрит, существо когда ты восприяло,
Коснулся вечности начальный корень твой;
Во мраке был он скрыт, в ничтожестве таился,
В глубокой пропасти хранился,
Бездействен был и слаб, еще вкушал покой.
Предвечной тьмы врата внезапу отворились,
Светилы огненны мгновенно воспалились;
Родилось ты! Закон тебе всевышний дал,
Он рек движению: мерь времени теченье,
Природы время измеренье,
Себе же мерою он вечность восприял.
Пучина лет, веков, о боже! протекая
Поверх миров, светил, тебя не достигая,
Не узрит, где престол стоит пресветлый твой;
Мильоны многих дней друг друга заступали,
Века друг друга пожирали,
Но всё ничтожество, о вечный! пред тобой.
На прахе, что пред мной громадой возвышался,
Напрасно б времени избегнуть я старался:
Его полет меня, как буйный ветр, умчит.
Я точку малую в пространстве занимаю,
Робея в страхе, созерцаю,
Когда со мной она, скрываясь, улетит.
Повсюду, вижу я, всё меркнет, исчезает,
Мой страхом полный взор лишь тучи обнимает:
Тут серый камень мхом белеющим покрыт,
Там стены твердые во прах преобращались,
Там пышны грады возгорались, ―
Следами времени усеян мир стоит.
Стихии, небеса и всё ему подвластно,
Оно средь тишины мир гложет повсечасно,
Основу тверди сей низвергнуть тщится в прах;
Но пылка мысль моя на крылиях стремится
Поверх ужасных мест носиться,
Обломки мира где вселяют в душу страх.
О веки бывшие, и вы, что впредь родитесь,
Призвать дерзаю вас! Не медлите, явитесь,
Хочу в едино вас в сей день совокупить.
Все точки времени бессчетны пробегаю,
Бестрепетно на них взираю,
Связую, что прошло, и то, что должно быть.
Светильник ясный дня, во огненном пареньи
Весь пламень истощив, прервет свое теченье,
Миры от древности пружины все претрут;
Как гром скалу от гор ударом отрывает,
В глубоку бездну низвергает,
От тверди звезды так отторгшися падут.
Тут царство вечности начало восприимет;
И в океане сем, где мир и твердь погибнет,
Как тихая струя исчезнет время там.
Душа бессмертная, столетий свобожденна,
Не будет тленом пораженна,
Могилу всех миров попрет к своим стопам.
Ты море во брегах, бог сильный, заключаешь
И времени конец, всевышний, назначаешь;
Но где ж мгновение ужасной нощи сей?
Рождение ее един лишь вечный знает,
Но мир ее не постигает,
И узрит он ее в погибели своей.
Как медь дрожащая звенит и возвещает,
Что косу смерть свою возносит, изостряет,
Страшитесь, смертные, вы, сей услыша глас!
Душа моя тогда все чувства возбудила,
Прилежно ухо приклонила,
Ей смерти внемлется ужасный, грозный час.
Какое чувствие в вас, смертные, мятется?
Вам миг единый жить и мыслить остается,
И, убегая, он вам в тягость злую стал!
О слабый человек! едва себя узнаешь,
Ты жизнь свою не сохраняешь,
Уже ты смерть зовешь и гроб свой ископал.
Один, проживши век, скончался при рожденьи,
Другой стяжает злом, неправдою именье.
В забавах тягостных иной всю жизнь ведет;
Богатый золотом всё время убивает,
И в заблуждении мечтает,
Что и без жизни он средь радостей живет.
Оставьте, смертные, толь странно заблужденье,
Душа нас всех живит, она есть разуменье,
Она должна для вас и время измерять:
Займитесь мудростью, наукою святою,
Как жить самим с собою,
И смело будете вы дни свои считать.
Ах, если б я когда богатствами прельстился
И, в подлость уклонясь, свободы тем лишился,
Подвластен чувствам став, рассудок мог забыть
Я рек бы времени: скорее устремляйся,
Со мной ко гробу приближайся,
Мне лучше умереть, чем подло, гнусно жить.
Но добродетели когда черты священны
Прейдут из уст моих в сердца других смягчен
Коль другу я могу отраду в грусти дать,
Коль есть несчастные, в забвеньи что страдают,
Под игом злобы погибают,
Коль слезны токи их могу я отирать, ―
О время! ты тогда останови теченье,
Да матери моей то будет в утешенье,
Что нежный сын ее толь добродетель чтит;
И слава с мудростью меня да осеняют,
Главу мою да увенчают,
Я буду их щитом и в дряхлости покрыт!
(1804)