ТЕРИОКИ. 1946
Линия Маннергейма, глыбы дотов разбитых,
пионерский лагерь Архитектурного фонда…
Артур Чилингаров, Генрих Штейнберг, Битов…
На пляжах ― колючка Ленинградского фронта.
Физкультурник Боб, пионервожатая Валя,
директор Иван Николаич.
Валуны на дамбах в ледниковом развале,
над которыми удочку наклоняешь.
Девочка Ира из Хореографической школы
имени Вагановой с улицы Зодчего Росси.
И все булькают, булькают пузырьки альвеолы
и растворяются в прозе.
Сорок шестой. Шоколад на полдник,
Сережа Юрский приходит с дачи.
Вот и бреду, унылый колодник,
повторяя: «Ну, и что? Тем паче!»
«Горнисты и барабанисты ― на флаг! Тревога!» ―
орет военрук в гимнастерке и планках.
И мы выстраиваемся у порога
нашего дома в пилотках и плавках.
На Золотом пляже ― трупы в бушлатах
еще зарыты там, где кабины.
И финский закат в багровых и лиловатых
цветах полушария, затонувшего до половины.
Еще можно найти и шмайсер и трехлинейку,
«Железный крест» и «За боевые заслуги».
А будущий самоубийца Светлан Охрименко
утюжит матрасом белые брюки.
Так и тянулось с мая до школы
лето за летом, за летом лето,
а самый веселый капитан футбола ―
Рафа Гуревич ― пропал бесследно.