11.
― Что вы помните, сенатор,
о любви к своей подруге
в восемнадцатом году
вашей жизни?
― Волоклись за нею руки,
из штанов летели брызги
и мелькала на пруду
стрекозлица-авиатор.
― Я вас умоляю вспомнить,
как вы грудой вниз лицом
забавлялись невозможностью
всем собой упасть в промежность
к милой. ― Я же говорю,
я же объясняю, нежность
обнаружилась концом,
вставшим с небывалой мощностью,
извергавшим к небу комья ведь
вдруг навстречу сентябрю.
― О, сенатор, что вы прете
этакую чепуху!
― Да. Я весь день гляжу на грядки,
я, ей-Богу, не в порядке.
Сердце, понимаете ли, против.
Завтра же ― как на духу.