Даже тогда, когда мы лжем,
мы не располагаем знаньем
и только серенький фантом
коверкается перед нами.
И в безобразном январе,
в дыре разорванной морозом
мы умудрились рассмотреть
какой-то блик на чем-то розовом.
Стесняется душа, трещит,
без умолку лепечет-плачет.
Ее никто не защитит
от очевидной неудачи.
Но рано-поздно мы помрем
и все накопленное нами
с годами с чувством и с умом
уляжется перед глазами.
Тогда уже не будет завтра,
ни послезавтра, и вообще
апрель не следует за мартом
на том последнем рубеже.
мы не располагаем знаньем
и только серенький фантом
коверкается перед нами.
И в безобразном январе,
в дыре разорванной морозом
мы умудрились рассмотреть
какой-то блик на чем-то розовом.
Стесняется душа, трещит,
без умолку лепечет-плачет.
Ее никто не защитит
от очевидной неудачи.
Но рано-поздно мы помрем
и все накопленное нами
с годами с чувством и с умом
уляжется перед глазами.
Тогда уже не будет завтра,
ни послезавтра, и вообще
апрель не следует за мартом
на том последнем рубеже.