Всё так, ей Богу не смешно
и всё не интересно
и хоть вернуться не дано,
давай вернемся вместе
туда, где дождь и Дагомыс,
туман и Белоруссия,
давай отправимся под Минск
в края Марселя Пруста.
Купил я ветр в трех узелках,
прослушал мненья разные,
заснул в снующих облаках,
проснулся вне опасности.
Продрал глаза и вижу вдруг ―
все зеркала завешены,
не чувствую ни ног, ни рук,
ни времени, ни вечности.
Еще немного подремал,
поскольку было рано,
встал, завтрак съел и так устал,
что стало даже странно.
Ну, расскажи мне, расскажи
в губах, в морщинках, в пятнах,
как жить, когда уже дожди
прошли тысячекратно.
Хочу найти твое лицо.
Язык колдуний и страстей
дорогу комкает в кольцо
позавчерашнейших вестей.
Землетрясенье решено.
А фига ль в нем, в землятресенье?
Над нами солнце зажжено
с завидной точностью весенней.
(между 1989 и 1990)