О, нет судеб печальней наших,
Суровей наших и больней,
Свои истоки начинавших
В низинах тех угрюмых дней,
Когда в возвышенность тиранства
И в благо вечных голодух
Поверил русский дух пространства,
Доверчивый и страстный дух.
И что питало наши силы
И наши жадные умы?
Лишь безымянные могилы
В снегах треклятой Колымы.
Мы это видели вполглаза,
Вполуха слышали о том.
Но та барачная зараза
Все отравила нам потом.
И если мы вершили дело,
Чтоб мир освободить от зла,
Не эта смерть в глаза глядела,
Не та могила нас взяла.
1980―1981