Дождь в июле винограду,
Как быку мясник, приятен…
Разрослись шатрами листья, ―
Кисти спрятались до света…
Что-то будет с виноградом
В это пакостное лето?
И чеснок, как гриб, червивый,
И капуста захирела,
Огурец любой разрежешь, ―
Весь, как дудка, пустотелый!
Помидор ― дурак зеленый…
Все убытки, да убытки…»
И, как демон, запахнула
Крылья черные накидки.
* * *
Эмигрант, подбитый ветром,
Долго слушал я соседку,
И казалось мне, что Ротшильд
Горько плачет мне в жилетку…
Вон внизу за перелеском
Дом ее стоит, как крепость.
Дождь гнезда ее не смоет, ―
Что за дикая нелепость!
Кров, семья, покой, достаток,
Каждый ствол скрипит: «Я дома»…
С детства каждая ложбинка,
Как ладонь своя знакома.
Вот когда б на нашу льдину
Посадить ее хоть на день, ―
Чтоб она бы поклевала
Эмигрантских виноградин…
Этой мысли я, конечно,
Вслух не высказал старушке
И сказал ей в утешенье,
С ней прощаясь у опушки:
«Есть примета, ― если лозы
Глупый дождь в июле мочит, ―
Винограду будет меньше,
Но вино в цене подскочит».
1932