СОЧЕЛЬНИК В ПСКОВЕ
(Мираж)
Сугробы в дымчатой чалме
Встают буграми в переулке ―
И ветер, радостный и гулкий,
Взвевает хлопья в сизой тьме.
Дома молчат,
Сквозистый сад
Пушистым инеем окован…
Закат, румянцем зачарован,
Раскинул тихий водопад.
Хрустят шаги.
Вокруг ни зги.
Снежинки вьются с ветром в лад.
Баржи на скованной Пскове
В лед вмерзли неподвижной грудью.
Шагай и радуйся безлюдью,
Тони в морозной синеве!
Гостиный двор
Рядами нор
Зияет холодно и четко.
Сквозь снег лампада рдеет кротко.
Вверху ― декабрьских звезд убор, ―
И белый пух
Безмолвных мух
Вкось тихо вьется за забор.
А ветер, свежестью пьяня,
Над башлыком кружит, бездельник.
В окне сверкнул, дробясь, сочельник…
Здесь ― в этом доме ― ждут меня.
Горит лицо…
В снегу крыльцо.
Сквозь войлок ― топот детских лапок.
В передней груда шуб и шапок,
А в зале в блестках ― деревцо.
Встряхнешь сюртук,
Пожмешь сто рук ―
И влезешь в шумное кольцо.
О белоснежный, круглый стол!
Узвар из терпких груш так лаком…
Кутьи медовой зерна с маком,
Висячей лампы частокол…
Куда-то вбок
Под потолок
Струится пар из самовара.
В углу гудит-бубнит гитара,
Краснеет докторский висок, ―
И томный бас
Пленяет нас
Под самоварный говорок…
Но в зале плавною волной
Вальс из-под клавиш заструился.
Цуг пар вкруг елки закружился…
В окне ― лес перьев ледяной…
Сквозь блеск свечей,
Сквозь плеск речей
Следишь, как вихрь гудит на крыше,
И в сердце вальс звенит все тише,
И кровь стучит все горячей…
А за стеной,
Как дождь весной,
Ребячий говор все звончей.
Там в детской шумный, вольный пир.
Как хорошо у тети Вали!
Старушка-няня в пестрой шали
Ей-ей не страшный командир…
Пьют чай, пищат,
А в пальцах ― клад ―
Игрушек елочных охапка.
Стреляет печка ― ей не зябко!
Кадет, пыхтя, сосед оршад.
Домашний кот,
По кличке Жмот,
Сел у огня и греет зад…
За елкой ― темный уголок…
Трещат светильни, пахнет хвоей.
Телеграфиста с пухлой Зоей
Сюда толкнул лукавый рок.
Сейчас, сейчас
Сей лоботряс,
Хватив для храбрости мадерцы,
К ее туфлям положит сердце, ―
Уж трижды крякнул хриплый бас…
Дрожит слегка
Ее рука…
Я не завистник. В добрый час!
Но поздно… В милой толкотне
В передней возишься с калошей.
Двор спит. Склонясь под снежной ношей,
Березка никнет в тишине.
Разрыв постель,
Шипит метель…
Молчат пушистые часовни,
Визжат раскатистые дровни.
В безлюдном сквере стынет ель.
Скрипят шаги.
Вокруг ― ни зги.
Снежок заводит карусель…
1925, декабрь
Париж