Это опять беспокойство
соков и черенков
в стройном и странном устройстве
выплеснет – где ни укройся ―
кляксы черновиков.
Здесь уже вечностью пахнет,
будто на веки веков
всхлипы, круженья, размахи,
звуки случайных шагов,
труд и слепые исканья
вздутых, как вены, корней…
Тенью пересекаю
сутолоку теней ―
и неразборчиво брезжит
в тысяче быстрых завес
эта старинная свежесть,
жизнь и взволнованный лес.
1965