Как тот, кто поднял глаза от книги
в недоуменье, глядит, не видя,
как иглы сыплются на страницы
и серебро ― на сухую реку,
а сверху тени идут на убыль,
и дом чужой, и зовут к обеду…
Так, от любви отрываясь, сердце
еще искало кругом подвоха,
чтоб в шуме кроны услышать поступь,
чтоб скрип колес у окна спросонок
услышать голосом долгожданным,
услышать голосом, на который
недоставало силы ответить.
Но слух был строг, и время зернисто,
и все тенистей стоял орешник,
и листья разумом наливались.
Так зреет разум земных сказаний,
лесных быличек, баллад холмистых,
где о любви не ведется речи,
а тень сияет, как свет небесный,
и вот выходит. / И прут ореха
играет в пальцах. / Не так ли колют
иглой серебряной наше сердце?
не так ли чернь в серебро втравляют?