7. УТЕШНАЯ СОБАЧКА
Прими, мой друг, устроенную чудно
собачку милую, вещицу красоты.
Она из ничего. Ее черты
суть радуги: надежные мосты
над речкой музыки нетрудной ―
ее легко заучишь ты.
По ней плывет венок твой новый, непробудный ―
бутоны свечек, факелов цветы.
Она похожа на гаданье,
когда стучат по головне:
оттуда искры вылетают,
их сосчитают,/ но уже во сне,
когда/ они/ свободно расправляют
свои раскрашенные паруса,
но их не ветры подгоняют ―
неведомые голоса.
То судна древние, гребные.
Их океаны винно-золотые
несут на утешенье нам
вдоль островов высоких и веселых,
для лучшей жизни припасенных,
по острым, ласковым волнам.
О чем шумит волна морская?
что нереида говорит?
как будто, рук не выпуская,
нас кто-нибудь благодарит: ―
Ну, дальше, бедные скитальцы!
У жизни есть простое дно
и это ― чистое, на пяльцы
натянутое полотно.
Не зря мы ходим, как по дому,
по ненасытной глубине,
где шьет задумчивость по золотому,
а незабвенность пишет по волне
свои картины и названья:
вот мячик детства,/ вот свиданье,
а это просто зимний день,
вот музыка, оправленная сканью
ночных кустов и деревень.
Заветный труд. Да ну его.
И дальше: липа. / Это липа у входа в город. / Рождество.
А вот ― не видно ничего.
Но это лучшее, что видно.
Когда, как это ни обидно,
и нас не станет―/ очевидно,
мы будем около него…
Прими, мой друг, моей печали дар.
Ведь красота сильней, чем сердце наше.
Она гадательная чаша,
невероятного прозрачнейший футляр.