Лазурь-цветок. / И я смотрел. / Не видя.)
А девушка? Но я ведь не со зла,
А просто нервы были до предела!
Но девушка спокойно подошла
И предо мной на корточки присела.
Так мило. Так по-детски. Что в ответ
И вы бы мягким поглядели взглядом.
И только тут я заприметил рядом
С ее глазами голубой жар-цвет.
Я ухватился за его сиянье,
Чтоб избежать другого. / Но глаза,
Где сплавливались «можно» и «нельзя»,
Меня касались, точно осязанье.
Не помню уж, была ль тогда весна?
Наверное, была, раз это было ―
Из глаз ее мне в душу изобильно
Блаженная текла голубизна.
Она лилась по опаленным жилам,
Как небо, перелитое в струю, ―
И мир опять, как прежде, ставший милым,
Ласкает мысль угрюмую мою.
Я знаю, что ничем не заслужил
Вот это право слышать ваше имя,
Что этот праздник упоенных жил,
Глаза, мгновенно ставшие моими,
Что все это посвящено не мне,
А лишь таким, как я, ― и все же, все же
В бездумности, с болезненностью схожей,
Я грезил в вашем голубом огне.
«О Господи, как я неприхотлив… ―
Подумалось сквозь счастье покаянно. ―
Меня объемлет маленький залив
Совсем-совсем чужого океана!»
Совсем чужого? / Но ведь ни она,
Ни я об этом слова не сказали.
Ну да ― мы просто встретились глазами,
А рядом проросла голубизна.
И все. И только. Встретились. Не боле.
Но этот взгляд мы унесем в семью:
Я в жизнь ее вошел своею болью,
Как радостью она вошла в мою.
И, в сумку спрятав светик голубой,
Я жарко вспомню где-нибудь в походе,
Что как-то в поле я нашел любовь,
Как бирюзовый василек находят.
1943