НОВЕЛЛА О ЗАТЯЖНОМ СНЕ
Что ни ночь – один и тот же сон.
Как я жаждал наступленья ночи!
С чего всё это началось? / Однажды,
Когда я шел на службу к десяти,
Мне встретилась в пустынном переулке
Она. / Мы разминулись. / В ту же ночь,
Хоть я совсем о девушке не думал,
Приснилось мне, что я ей поклонился.
Она ответила и улыбнулась.
На следующий день, когда я снова
Пошел на службу к десяти, она
Мне встретилась в пустынном переулке
Под мышкой у нее была ракетка
В клеенчатом чехле. / Я поклонился.
Но девушка с надменным выраженьем
Откинула головку. / Этой ночью
Мне снилось, будто мы сидели рядом
На голубой скамейке у воды.
Лица я не запомнил, но приметил
Лишь ямочку на подбородке… / Утром
Я снова поклонился ей. Она
По-прежнему откинула головку,
И я увидел ямочку, которой
Не видел наяву. / На этот раз
Мне снилось: девушка сидит на камне,
А я в самозабвении сжимаю
Ее колени, милые колени,
Крутые, как бильярдные шары.
Но большая не кланялся. К чему?
Ведь эта недотрога всё равно
Не обращала на меня вниманья.
С тех пор прошло немало дней. И всё же
Все свои ночи проводил я с ней.
Она меня не замечала днем,
Но в полночь приходила, целовала,
Шептала девичьим своим дыханьем
Заветные слова, которых я
Еще ни разу в жизни не слыхал.
Как я был счастлив! / Что за чудо ― сон…
Кто мог мне запретить? / Мы с ней, бывало,
Лежали в дюнах у морской губы,
Схватившись за руки, бросались в волны,
Плескались, хохотали ― всё как люди,
Но утром, утром… В переулке снова
Она, любимая. Пройдет, не глядя
И даже отвернувшись. Белый свитер,
Такой пушистый… Клетчатая юбка…
На каучуке желтые ботинки…
А я? Я думал: «Знаете ли вы,
Что вы ― моя? До трепета моя!»
Ушли недели, месяцы ушли.
И вдруг в один из августовских дней
Она прошла в кровяно-красном платье
И на руках/ несла ребенка/ в сон…
Теперь она приснилась мне женой,
А мальчик… Он, конечно, был моим.
И вот тогда-то среди бела дня,
Когда я шел на службу… И она…
Я вдруг остановился перед ней,
Как бык пред матадором, ― будь что будет! ―
И чувствовал, как на моем лице
Все мышцы заплясали, точно маска…
«Я больше не могу! ― вскричал я зычно,
И переулок отозвался гулом. ―
Поймите, больше не-мо-гу!» / Она
Испуганно взглянула на меня
И шепотом ответила:/ «Я тоже…»
1967