ОСЕНЬ
Сквер. Афиша: «Виват» (скетч),
В ресторане раки, вина,
Море шумит раковиной.
Мягкий знак на вывеске
Еле держит речь.
Это клен. Его жена.
Она вся обнажена.
Он же, вычурный арфист,
Звякает Волошина:
«Это осень
Далей просинь
Гулы сосен
Ветра свист».
Мягкий знак скрипит, скрипит.
Надо бы его скрепить,
А не то сорвется в сквер,
Обернется буквой «[Э]Р».
Клен ревнует (экой дядя),
Он трясет листы тетрадью:
Audiatur nostra pars!
Из витрины, рифмы ради,
Спрыгивает пестрый барс,
А за ним нутрия,
Стоят оба без внутренностей,
Без рта, без ушей,
Хоть завязочки пришей.
К ним прибавилась ехидна,
И корсак,
И хомяк,
И хвосты у них ехидно
Уложились в мягкий знак.
Клен жужжит, звонит и сыплет
Черно-красными сердцами,
Вот появится косы плеть
И возьмет себе на память
Самый алый, самый сиплый
Червой вырезанный лист,
Звонкий и сухой, как Лист.
И, задумав чье-то сердце,
Неизвестное, и ей
По традиции инерции
Прабабок и идей,
Столь живучих в наших музах,
Слыша шум кленовых музык,
Листопад вороньих стрел,
Впишет кровью «Я вас [э]л»,
И в напутствиях горячих
(О, вы первые азы)
Этот бронзовый язык
Опустит в почтовый ящик.
(1923?)