(Новелла)
Господин в глухой шубе, в золотых зубах с сигарой
Вышел из автомобиля и вошел в вестибюль.
Мажордом секретарю позвонил из бенуара:
«Алло! Министр финансов – Гулльд».
Кабинет, обтянутый белым медведем.
Левую бровь приподнявши хитро,
Паршивый старичишка ― браунингом взведен
Над индексом падения австрийских крон.
Министр вошел, стараясь быть развязным:
«Мои комплименты. Я к Вам на пять минут.
Давайте условимся не тратить фраз нам
И закончим дело сейчас же, вот тут.
Memento patria!
Если вы янки ―
Во имя Штатов ― без блефа и пьявок:
Фабрика штампа государственного знака
Нуждается в тысяче тонн тряпья.
Литера «А». Из районов клана
Пропущенная через грохоль и пар ―
В марте тряпка франко-бипланом
Входит под крышу в Северный Парк.
«В[э]». Номенклатура: холщовка ― прима
не: прелая,
«[не]: горелая,
без:
перьев и ржи.
Примечание 1 [перво] - е: процент на примесь,
Примечание 2[второ] - е: допускается жир.
«С[э]». Расчет: 50 [пятьдесят] аванса
И контрдубликатный аккредитив.
«D[э]». Залог: на предмет гарантий
Вручаются акции треста ТИВСТ.
О ценах и прочем звонить на неделе.
Абзац.
Примите уверенья.
Гулльд».
«Но послушайте, министр, ― тут же всюду картели есть,
А я? Я могу только то, что я могу.
Правда, там первейшие мошенники Нью-Йорка:
Они мне раз подсунули 15000 [пятнадцать тысяч] мест,
Но только не индейской, а чикагской сборки
(Я насилу подкинул их в Бумажный трест).
Но, впрочем, вот что: обратитесь в «Компаниа»,
Хотя я вам советовать туда не берусь:
У них милая привычка ― до отправки без паники
Заготовлять акты на пропавший груз.
Но есть еще имена в Биржевом клубе.
Вот хотя бы фирма Перси А. Байт:
Через месяц, спекульнув на кокаине и республике,
Вернут вам честным образом весь ваш аванс.
А то еще вот этот вот, как его там… мистер,
Мистер Пэдж, или нет, кажется, Пудж…»
«Ззз[ы] - ззт», ― зажужжал минист[е]р,
Отдирая крылышко от клейких пут.
И пират, оплывая опухшей печенью,
В подагре разлапывая ноги гусем,
Подошел к министру и сказал ему: «Дуся!
Все же ж равно же ж вам делать нечего.
Все эти директора ― мошенники Зинг-Зинга,
У них же с чужими вензелями сервиз,
Их Америка ― сенсация, дешевочка, бензин, гам,
Эту америчку обыграешь в вист.
Но Я, от Которого материки зависят,
Не дам вам ни тряпочки, ни нитки, ни-ни:
Вы будете себе размалевывать эмиссии,
А золото лить по формам Войны?
Вы будете в орудия продукцию вбабахивать.
Но не давать подняться территориям сырья,
А там через год-другой лопаться под крахами?
Все это прекрасно, но причем, сэр, я?
Мне лично для создания рынков тряпья
Нужна цивилизация варварских колоний:
Коль скоро дикарь безграмотен и пьян ―
Его к потреблению бумаги не клонит.
Но для цивилизации ему нужны средства,
Значит ― открывается рынок для ссуд,
И ясно, что я, как доброе сердце,
Все свои сокровища туда-то и снесу.
Согласитесь, Генри, это все евангелично:
Культуру колониям! Без всяких рацей!
(Стоит ли в боях отбить какие-нибудь тысячи,
Если можно ростовщичеством мильон как процент!)»
Гулльд (с жестом): «Наша промышленность,
С годами выстраивающаяся ровней,
Вынуждена силой за рубеж громиться,
Чтобы тромбы фабрикатов рассосать вовне.
По вашему же плану ― всякая Киргизия
Должна индустрироваться. Ergo: вопрос ―
Как же мы выйдем из промышленного кризиса,
Если их продукция насытит спрос?
Мой метод иной: Америка кроет
Всемирные рынки своею кухней,
Пока семибашенный наш дредноут
Будет блокировать горла бухты.
А параллельно всеми путями
Душить их культуру, бряцая погромче,
Чтоб эти всемирные таитяне
Видели в нас полубога. Я кончил».
«Цыпочка, послушайте: на что мне эта лекция?
Какое мне дело до ваших фабрик?
Деньги! Деньги!! Куда мне с ними деться?
Они ж меня буквально хватают за жабры.
Теперь, когда в кассах моих россыпь Эльдорадо,
Первое дело ― это ссудный капитал.
К черту блокады фабрикантам на радость
И все, что ты мне тут сейчас налепетал.
Баста! Мы выросли из этой политики!
Ура СССР [эсэсэр], где мои пенни в рост!
А ваши фабриканты ― это ж наши разорители,
Это ж моя печень и мой невроз».
Господин, как был, без шубы, без галош и ботик ― «нетто»
Вылетел из вестибюля и упал в автомобиль.
Король мажордому позвонил из кабинета:
«Он еще вернется ― подождите его, Билль».
1923
Господин в глухой шубе, в золотых зубах с сигарой
Вышел из автомобиля и вошел в вестибюль.
Мажордом секретарю позвонил из бенуара:
«Алло! Министр финансов – Гулльд».
Кабинет, обтянутый белым медведем.
Левую бровь приподнявши хитро,
Паршивый старичишка ― браунингом взведен
Над индексом падения австрийских крон.
Министр вошел, стараясь быть развязным:
«Мои комплименты. Я к Вам на пять минут.
Давайте условимся не тратить фраз нам
И закончим дело сейчас же, вот тут.
Memento patria!
Если вы янки ―
Во имя Штатов ― без блефа и пьявок:
Фабрика штампа государственного знака
Нуждается в тысяче тонн тряпья.
Литера «А». Из районов клана
Пропущенная через грохоль и пар ―
В марте тряпка франко-бипланом
Входит под крышу в Северный Парк.
«В[э]». Номенклатура: холщовка ― прима
не: прелая,
«[не]: горелая,
без:
перьев и ржи.
Примечание 1 [перво] - е: процент на примесь,
Примечание 2[второ] - е: допускается жир.
«С[э]». Расчет: 50 [пятьдесят] аванса
И контрдубликатный аккредитив.
«D[э]». Залог: на предмет гарантий
Вручаются акции треста ТИВСТ.
О ценах и прочем звонить на неделе.
Абзац.
Примите уверенья.
Гулльд».
«Но послушайте, министр, ― тут же всюду картели есть,
А я? Я могу только то, что я могу.
Правда, там первейшие мошенники Нью-Йорка:
Они мне раз подсунули 15000 [пятнадцать тысяч] мест,
Но только не индейской, а чикагской сборки
(Я насилу подкинул их в Бумажный трест).
Но, впрочем, вот что: обратитесь в «Компаниа»,
Хотя я вам советовать туда не берусь:
У них милая привычка ― до отправки без паники
Заготовлять акты на пропавший груз.
Но есть еще имена в Биржевом клубе.
Вот хотя бы фирма Перси А. Байт:
Через месяц, спекульнув на кокаине и республике,
Вернут вам честным образом весь ваш аванс.
А то еще вот этот вот, как его там… мистер,
Мистер Пэдж, или нет, кажется, Пудж…»
«Ззз[ы] - ззт», ― зажужжал минист[е]р,
Отдирая крылышко от клейких пут.
И пират, оплывая опухшей печенью,
В подагре разлапывая ноги гусем,
Подошел к министру и сказал ему: «Дуся!
Все же ж равно же ж вам делать нечего.
Все эти директора ― мошенники Зинг-Зинга,
У них же с чужими вензелями сервиз,
Их Америка ― сенсация, дешевочка, бензин, гам,
Эту америчку обыграешь в вист.
Но Я, от Которого материки зависят,
Не дам вам ни тряпочки, ни нитки, ни-ни:
Вы будете себе размалевывать эмиссии,
А золото лить по формам Войны?
Вы будете в орудия продукцию вбабахивать.
Но не давать подняться территориям сырья,
А там через год-другой лопаться под крахами?
Все это прекрасно, но причем, сэр, я?
Мне лично для создания рынков тряпья
Нужна цивилизация варварских колоний:
Коль скоро дикарь безграмотен и пьян ―
Его к потреблению бумаги не клонит.
Но для цивилизации ему нужны средства,
Значит ― открывается рынок для ссуд,
И ясно, что я, как доброе сердце,
Все свои сокровища туда-то и снесу.
Согласитесь, Генри, это все евангелично:
Культуру колониям! Без всяких рацей!
(Стоит ли в боях отбить какие-нибудь тысячи,
Если можно ростовщичеством мильон как процент!)»
Гулльд (с жестом): «Наша промышленность,
С годами выстраивающаяся ровней,
Вынуждена силой за рубеж громиться,
Чтобы тромбы фабрикатов рассосать вовне.
По вашему же плану ― всякая Киргизия
Должна индустрироваться. Ergo: вопрос ―
Как же мы выйдем из промышленного кризиса,
Если их продукция насытит спрос?
Мой метод иной: Америка кроет
Всемирные рынки своею кухней,
Пока семибашенный наш дредноут
Будет блокировать горла бухты.
А параллельно всеми путями
Душить их культуру, бряцая погромче,
Чтоб эти всемирные таитяне
Видели в нас полубога. Я кончил».
«Цыпочка, послушайте: на что мне эта лекция?
Какое мне дело до ваших фабрик?
Деньги! Деньги!! Куда мне с ними деться?
Они ж меня буквально хватают за жабры.
Теперь, когда в кассах моих россыпь Эльдорадо,
Первое дело ― это ссудный капитал.
К черту блокады фабрикантам на радость
И все, что ты мне тут сейчас налепетал.
Баста! Мы выросли из этой политики!
Ура СССР [эсэсэр], где мои пенни в рост!
А ваши фабриканты ― это ж наши разорители,
Это ж моя печень и мой невроз».
Господин, как был, без шубы, без галош и ботик ― «нетто»
Вылетел из вестибюля и упал в автомобиль.
Король мажордому позвонил из кабинета:
«Он еще вернется ― подождите его, Билль».
1923
