Похороны
Венки на гробе ― будто грелки.
И, сотрясая весь квартал,
бил полдень в медные тарелки,
фальшивой скорбью рокотал.
И сослуживцы шли понуро,
и две старухи впереди.
И музыкальная халтура
дрожала горестно в груди.
И на себя невольно каждый
примеривал: небось, однажды
и он вот так же… и над ним
надрывно возрыдать валторной
наймется лабух… и родным
мечтать придется об уборной
под тот же траурный разброд…
Был март. Был полдень. Гроб качало.
И фальшь, забив слюнями рот,
скорбела каждый раз сначала.