Шумят, красуясь, корабли…
И мы трехъярусно цвели,
глумясь над оторопью взрослых
в постыдном пафосе своем. ―
Теперь молчать не устаем:
терпенье ― наш последний остров,
обугленный клочок земли…
Вернетесь ли? Очнетесь ли?
Шумят, красуясь, корабли…
И мы трехъярусно цвели,
глумясь над оторопью взрослых
в постыдном пафосе своем. ―
Теперь молчать не устаем:
терпенье ― наш последний остров,
обугленный клочок земли…
Вернетесь ли? Очнетесь ли?